Тени сознания - Страница 72

Она осеклась, глупо разевая рот, но успела ответить раньше, чем изменяющий ввернул следующую издевательскую фразу.

– Не ради удовольствия.

– Ну и зря. Самый тупой вариант. Ты училась убивать ради несуществующего высшего блага. Ради общества, которое ненавидела, даже не ради себя.

– Я этого не понимала. Я была ребенком…

Аори прикусила губу. Бесполезно оправдываться.

– Ой, а сейчас типа умудренная жизнью женщина! Хочешь или нет, ты теперь изменяющая. Да ты и была ей с самого рождения. Ты могла совершить и подлость, и подвиг, лишь бы не страдать, лишь бы не проигрывать. Что стоит немного продолжить и начать получать наслаждение?

– Нет!

Насмешливое, самоуверенное хихиканье прозвучало в ответ.

– Ты всегда будешь использовать других людей. Всегда. Если сможешь обмануть – обманешь.

Аори задохнулась, яростно сжала кулаки, зажмурилась так сильно, что перед глазами полыхнули изумрудные искры. Колючие, яркие и неожиданно радостные, словно праздничная мишура за стеклом освещенного магазина.

– Значит, Арканиум может использовать любого человека? Растоптать его жизнь, превратить в то, что нужно магам?

– А ты начинаешь понимать! – одобрительно протянул Веррейн.

– Я не стану такой. Ни за что.

– Я даже не поленюсь зафиксировать эту потрясающую глупость, – он поскреб когтем клык. – И напомню тебе. Когда-нибудь. Ну что, оленяшка, удовлетворила любопытство?

– Да. Помоги мне выйти.

Недоверчиво прищурившись, волколак передернул плечами и первым шагнул на мощеную дорожку, ведущую к собору. Ветви, которыми колонны сплелись, то ли действительно шевелились, то ли их плавили потоки горячего воздуха. Все вокруг извивалось, меняло очертания в сумрачном мареве, но Аори смотрела на мохнатую сутулую спину и переставляла ноги одну за другой, стараясь попадать в следы провожатого.

Пепел скрипел под ногами, словно раскрошившийся пластик, и никому не было дела до угнездившейся в глубине двух багровых огней тоски.

Смысловые галлюцинации. Мысленный волк.

11.

Ян задумчиво рассматривал свою руку, поворачивая ее то одной стороной, то другой. Нити сосудов прорисовались под кожей нездоровой чернотой, выпирали куда сильнее, чем положено здоровому человеку, не спятившему на почве совершенствования тела.

Изменяющему досталось поле наблюдения обширнее – Глава рода приперся в одних штанах. Толстые складки на боках колыхнулись, когда Ян повернулся к магу.

– Ну? Что молчишь?

Гарл тихо вздохнул, опустил светлые ресницы, собираясь с мыслями. Достаточно пары неосторожных слов, и приказ Владыки уже не выполнить.

Неяркий блик подмигнул сбоку, и маг покосился туда, где на высокой тумбе матово отблескивал мраморный бюст. В камне застыл образ молоденькой девушки, почти девушки, с аккуратно подобранными пушистыми волосами. Невидящие глаза смотрели бездушно, бесчувственно, и совершенно зря между бровями залегли две легкие складки – скульптору не удалось передать тех эмоций, что испытывала малышка, имевшая несчастье понравиться графу.

На плоской груди скульптуры лежало дешевое ожерелье – десяток перевитых металлических жгутов с беспорядочно нанизанными крупными бусинами. Одна из нитей оборвалась – может, одновременно с биением сердца владелицы.

Вокруг жили и другие скульптуры. Они появлялись из ниоткуда, стоило сделать шаг в этом зале. Показывались ненадолго между тяжелых портьер, или из-за колонны, или в глубокой нише витрины, или, или… Показывались и исчезали, скрывались от случайного наблюдателя. И только граф знал, сколько их здесь.

Глаза без ресниц, губы без улыбки, лица без жизни. Дорогой камень и дешевая бижутерия, рыхлый, оплывший цемент и золото высшей пробы. Каждую Ян оценил, вырвал и обнажил внутреннее «я», подчеркнул его внешним блеском.

– Проклятие. Завязанное на саму реальность. Рано или поздно это могло случиться.

– Могло?! – показное спокойствие моментально испарилось, и господин министр взревел раненным зверем. – Проклятие? А на кой хрен я тебе, придурку, плачу?

– От любого классического проклятия я вас защищаю, господин Тройн. Но здесь куда большее воздействие, завязанное на Законы. И ясно виден близкий и недавний контакт с проклинавшим. Догадываетесь?

– Мелкая тварь. Как она смогла? Надеюсь, не ты ей помог?

В ушах у мага зазвенело – граф надавил особенностью, и теперь чуял самую ничтожную ложь.

– Дар. Она могла бы стать изменяющей. Проклятие – абсолютно подсознательное и неконтролируемое. Одаренные тонко связаны с реальностью, и, если эта связь оборвана насильной инициацией… Если одаренная не признает власть мужчины над ней… За нее мстит сам мир.

– Я чувствую себя неимоверно значимым, – процедил Ян. – И ты все знал, когда тащил девчонку в мой дом? Да?

– Знал, – Гарл сглотнул так, что кадык заметно дернулся под тонкой кожей. – Про возможность проклятия. Но дар почти невозможно обнаружить, он часто выгорает…

– А некоторые остаются. Ненавижу изменяющих сук.

Сплюнув на ковер, Ян ослабил давление особенности. Виски начало ломить, а маг не врал. Недоговаривал, хитрил, но не врал.

– Как вам угодно.

Ян неожиданно положил пухлую, тяжелую кисть на плечо своего изменяющего. Тот скосил глаза, нервно рассматривая вязь выпирающих сосудов. Толстые пальцы сжались, впиваясь в тело с силой, какой Гарл не мог ожидать, глядя на обрюзгшего, вечно пьяного графа.

– Я возьму ее так же, – доверительно прошептал Ян. – Такая тонкая, хрупкая шейка, как думаешь, она уместится в одной ладони? Знаешь, как дрожат зрачки, когда человек смертельно напуган? Куда сильнее, чем руки. Мышцы можно напрячь, остановить их тремор, но глаза – такие предатели, Гарл… Они наполнятся слезами и мольбой, но губы Аори не выпустят ни слова, ни звука. Гордая и храбрая девочка.